Хотя термин «маскотерапия» имеет в составе слово «маска», технически в процессе работы создается скульптурное изваяние – круглое или полукруглое изображение лица, головы, бюста пациента, а иногда и статуэтки в полный рост. Через скульптуру психотерапевты школы Назлояна работают с внутренним «Я» пациента. Собственно маски (как предмет и культурный феномен) в методе не используются, на них не делает акцента концепция Назлояна, а слово используется для обозначения скульптур. Одна из наших техник, бодиарт-терапия, может создавать атмосферу карнавала или маскарада, но только за счет театрального грима и красок.

Популярность портретного метода застала Гагика Назлояна еще до основания Института маскотерапии (1990 г.). Журналисты активно освещали оригинальные техники автора, и однажды, в период работы в МГПЦ на Арбате, к нему на прием одновременно пришло более четырех тысяч человек! В тот день руководство центра предложило Гагику Микаеловичу «эвакуироваться» через черный ход, но в дальнейшем поток пациентов был организован и упорядочен, и психотерапевт смог принять большую их часть.

Логотип нашего центра был придуман реставратором Павлом Белкиным в начале 1990-х годов. Он схематично изображает установленный на доске скульптурный портрет (яйцевидная форма повторяет наши заготовки), к которому бережно тянутся руки скульптора – врача или пациента. Возможны и другие интерпретации. Например, внутреннее «Я» пациента (лицо), изолировано рамкой (болезнь, отчуждение), сквозь которую из внешнего мира протягиваются исцеляющие руки психотерапевта. Очертания логотипа отдаленно напоминают цветок – символ возрождения, новой жизни. За годы логотип центра неоднократно перерисовывался, но общая концепция не менялась.

Старое название центра, «Московский институт маскотерапии» (МИМ), под которым он был известен с 1990 года, было окончательно изменено на «Институт маскотерапии» (ИМ) в 2010-м. Причиной послужили законодательные нововведения, в рамках которых применение слова «московский» для негосударственных структур было ограничено. Сегодня старое название встречается в публикациях, печатных изданиях и архивных документах центра.

В своих трудах автор маскотерапии использует научный метод и опирается на опыт известных ученых – Э. Блейлера, З. Фрейда, К. Ясперса, Э. Крепелина, К. Юнга, М. Бахтина и многих других. Как его продолжатели, мы также придерживаемся научной картины мира, это принципиальная позиция центра. Однако часть наших пациентов придает портретам и процессу их создания эзотерический или паранаучный смысл. Одно из распространенных предубеждений – будто болезнь сверхъестественным путем «изгоняется» в скульптуру. Ряд журналистских статей и телесюжетов о нашем методе также прибегает к мистическим формулировкам и соответствующему визуальному оформлению для создания атмосферы чуда. Конечно, магическое мышление может помочь лечебному процессу за счет эффекта плацебо. Но на самом деле наш метод далек от волшебства, и маскотерапия, несмотря на всю свою оригинальность, является одной из разновидностей арт-терапии.

Согласно другому суеверию, случайная порча скульптуры, например, в результате падения, якобы приводит к неприятным событиям в жизни портретируемого – даже если тот находится в сотнях километров и ничего об этом не знает. Безусловно, между пациентом и портретом возникает эмоциональная связь, которая при поддержке терапевта помогает выздороветь, но в скульптурных портретах нет никакой магии. Только пластилин.

Серый подольский пластилин, из которого создается основная часть наших скульптур, после отливки в гипсе многократно перерабатывался в новые заготовки еще с 1980-х годов. За десятилетия службы этот долговечный материал (который помогал выздороветь задолго до рождения наших сегодняшних клиентов) не потерял своих свойств и продолжает успешно использоваться в портретной психотерапии.

После полного завершения курса маскотерапии готовый скульптурный портрет или автопортрет обычно отливается в гипсе. И здесь наши бывшие пациенты делятся на два лагеря. Часть желает как можно скорее получить отливку и настаивает на дополнительных вариантах ее художественной обработки (вплоть до предложений позолотить скульптуру). Для других же портрет является напоминанием о сложном периоде выздоровления, который они хотели бы оставить в прошлом. В этом случае портрет остается у нас в качестве единицы архива.